Агата Кристи: «Жизнь — это улица с односторонним движением»

Агата Кристи за работой. Март 1946.

Только прочитав автобиографию Агаты Кристи и ее биографию с броским названием «Герцогиня смерти» начинаешь понимать какой устойчивый миф существует о том как работала Агата Кристи.  Отсутствие рабочего места, который заменяет умывальный столик, сочинение сюжетов за мытьем посуды. Думаю, что сама писательница была бы удивлена таким толкованием событий ее жизни.

Сочинительница детских стишков она начала писать прозу, мучаясь от безделья, когда поправлялась после болезни.

«Унылым зимним днем я лежала в кровати, выздоравливая после гриппа, и умирала от скуки. Все книги были прочитаны, разложены дюжины пасьянсов, решены кроссворды – наконец я дошла до того, что сама с собой стала играть в бридж. Заглянула мама.

– Почему бы тебе не написать рассказ? – предложила она.

– Рассказ? – переспросила я удивленно.

– Да. Как Мэдж.

– Но мне кажется, я не смогу.

– Почему?

Никаких причин не было, разве что…

– Ты не знаешь, можешь ты или нет, пока не попробуешь, – наставительно заметила мама. Наблюдение справедливое. Она исчезла со свойственной ей внезапностью и через пять минут появилась снова с тетрадью в руках.

– В конце есть несколько записей для прачечной, но остальные страницы совершенно чистые. Ты можешь начать прямо сейчас.

Если мама что-то предлагала, ей подчинялись безоговорочно. Я села в кровати и стала размышлять о рассказе, который мне предстояло написать. В любом случае это было интереснее, чем раскладывать пасьянсы.

Не помню, сколько времени мне понадобилось. На самом деле не слишком много. Думаю, рассказ был готов к вечеру следующего дня. Я начала нерешительно, перескакивала с одной темы на другую, но потом вдруг, отбросив все колебания, с головой погрузилась в это увлекательное занятие, оказавшееся, однако, изнурительным, вряд ли способствовавшим моему выздоровлению и вместе с тем совершенно захватывающим.

– Пойду поищу старую пишущую машинку Мэдж, – сказала мама, – тогда ты сможешь напечатать то, что написала.

Мой первый рассказ назывался «Дом красоты».

«Не думаю, что даже тогда я воспринимала себя как писателя bonа fide. Кое-что я писала, да – книжки, рассказы. Их печатали, и я стала привыкать к тому, что могу рассчитывать на это как на надежный источник дохода. Но когда я заполняла анкету и добиралась до графы «род занятий», мне и в голову не приходило написать что бы то ни было, кроме освященного веками: «Замужняя дама». Я была замужней дамой, таков был мой статус и род занятий. Попутно я писала книжки, но никогда не относилась к своему писательству как к чему-то, что торжественно величают «делом жизни» – было бы смешно».

Так рассуждала Агата Кристи — автор уже более десятка изданных книг.

Регулярное издание книг сделали Агату Кристи состоятельной женщиной, но она еще не считала себя писательницей.

Ироничная фраза писательницы о мытье посуды была воспринята всерьез. Могу предположить, что в период войны писательница испытывать тяготы, которые переживали все. Но это не было ее каждодневным занятием, в ее доме, начиная с детства, была прислуга.

Сама Кристи не очень распространяется в автобиографии о процессе письма книг, но есть упоминание как на раскопках на которые она ездила с мужем постоянно, ей сделали пристройку для работы и это сооружение именовался «Домик Агаты», вспоминает как под старость оборудовала себе личный кабинет. И вот этот умывальный столик, который сиротливо «кочует» из статьи в статью не от отсутствия места для работы, а от ненужности такового.

В семье всегда чувствовали, ее творческий настрой, ее внутреннее отсутствие и относились к этому с юмором и легкой иронией, никто включая саму Агату Кристи не считал это священнодействием.

Агата Кристи так описывала свой «кабинет» в Домике Агаты:

«В комнате было окно, стул с прямой спинкой и большое кресло фирмы «Минти», настолько дряхлое, что сидеть в нем нужно было осторожно – зато очень удобно. На стену я повесила две картины молодых иракских художников. На одной была изображена печальная корова подле дерева, другая, на первый взгляд, представлялась калейдоскопом пятен всех возможных цветов или лоскутным одеялом, но, присмотревшись, можно было увидеть, как из этого многоцветья выступают два ослика, которых хозяин ведет через сук, – меня эта картина очаровала<…>

Доналд Уайзмен, один из наших эпиграфистов, прикрепил на дверь моей комнаты табличку, оповещавшую, что это «Бейт Агата» – «Дом Агаты», и в этот «Агатин домик» я удалялась ежедневно, чтобы немного поработать. Но большая часть дня уходила на фотографирование или реставрацию и чистку находок из слоновой кости».

Только когда перед войной семья Кристи переехала в дом No 48 по Шеффилд-террас в Лондоне, она заявила, что занимает под свой кабинет одну из комнат.  «Все были немало удивлены, так как прежде я ни о чем подобном и не помышляла, но дружно согласились, что пора уже бедной старушке-миссус завести собственную комнату. «Мне хотелось иметь угол, где никто бы меня не беспокоил. В комнате не должно быть телефона – только большое пианино, крепкий большой стол, удобная софа или диван, стул с высокой прямой спинкой, чтобы печатать на машинке, и одно кресло, в котором можно расслабиться, – больше ничего. Я купила большой «Стейнвей» и несказанно наслаждалась своей комнатой. Пока я находилась в доме, на моем этаже запрещалось пользоваться пылесосом, и даже если бы поблизости случился пожар, я бы пальцем не пошевелила. Впервые в жизни у меня появился собственный уголок, и я блаженствовала в нем пять или шесть лет, вплоть до момента, когда во время войны дом разбомбили. Не могу понять, почему я никогда больше не устраивала себе кабинета. Наверное, потому, что привычка работать за обеденным столом или на углу умывального столика слишком въелась в меня».

Появление своего кабинета было во многом связано с дежурным вопросом корреспондентов: «А покажите, где вы работаете? И когда Кристи отвечала: «Везде», то это поощряло их фантазию.

А сама она признавалась: «Мне нужен был лишь устойчивый стол и пишущая машинка. Я привыкла уже к тому времени писать сразу на машинке, хотя начальные и некоторые другие главы по-прежнему сперва записывала от руки, а потом перепечатывала. Очень удобно было писать на мраморном умывальном столике в спальне или на обеденном столе в перерывах между едой».

Автор 66 романов и 15 сборников коротких рассказов, Кристи написала еще 6 женских романов под псевдонимом Мэри Уэстмакотт. И это был не единственный её псевдоним. Первоначально Кристи присылала свои работы в редакцию под именем «Моносиллаба».

Писательница не только сменила имя, но и на время оставила жанр детектива. Эти произведения во многом автобиографичны: первое — роман «Хлеб гиганта» — посвящено детству, музыке и матери Агаты Кристи. В другом («Вторая жизнь») писательница рассказала свою версию таинственного исчезновения.

«Прежде писать книги было увлекательно — отчасти потому, что настоящей писательницей я себя не ощущала, и каждый раз удивлялась тому, что оказалась способной написать книгу, которую опубликовали. Теперь же писание книг стало рутинным процессом, моей работой.<…> Теперь мне хотелось написать что-нибудь другое, не детектив. Испытывая чувство некоторой вины, я с удовольствием принялась за роман под названием „Хлеб гиганта“. На обложке стояло имя Мэри Уэстмакотт, и никто не знал, что это я. Мне удалось сохранять свое авторство в секрете пятнадцать лет».

Агата Кристи умерла 12 января 1976 года у себя дома в городе Уоллингфорд. Ей было 85 лет.

Книги Агата Кристи самые издаваемые в мире после Шекспира и Библии.

Обновлено: 10.07.2020 — 15:35

1 комментарий

Оставить комментарий
  1. Спасибо, ваш сайт очень полезный!

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *